Глава 5

Мы ехали на такси. Всю дорогу мисс Элис о’Райли молчала. Она была немного пьяна и умеренно сыта. В уголках ее губ и глаз проявлялось маслянистое удовольствие. Мы приехали к отелю «Караван» в десятом часу. Портье встретили нас улыбками и проводили взглядами. Они смотрели на мисс о’Райли, потому что на неё невозможно было не смотреть.

Меня стало мутить и подташнивать от пафосного великолепия вестибюля, словно он находился внутри заходящего на посадку воздушного судна. Мне было противно от повелительной жестикуляции расхаживающих здесь холёных толстосумов; от претенциозного вида их надменных спутниц; от шлифованного лоска позолоченных перил и нежного въедчивого запаха ароматизаторов. Я попросил мисс о’Райли дать мне несколько минут, чтобы умыться и, зайдя в туалет, походивший на помпезный зал галереи, увидел в унитазе несмытое дерьмо и капли спермы. Это моментально избавило меня от отвращения к отелю «Караван». Его обитатели оказались такими же грязными аморальными дикарями, как и везде.

Оправившись от недомогания, я вернулся к мисс Элис о’Райли. Она неспешно провела меня в хозяйственное помещение, в котором находился грузовой лифт в подвал. «Цокольный этаж двухуровневый, - пояснила мисс о’Райли, - первый уровень «R» - организационный, второй «D» - операционный. Для начала мы отправимся на первый».

Уровень «R» представлял собой огромный зал с опорными колоннами. Повсюду стояли рабочие столы, стеллажи с папками и книгами; на передвижных пробковых досках висели карты, фотографии и записи. Воздух наэлектризованно гудел от десятков работающих компьютеров. На дальней стене висел огромный экран с динамичной картой мира. Она была усыпана обозначениями, расходящимися кругами, появляющимися и пропадающими надписями, похожими на краткие описания локаций.

Мисс о’Райли повлекла меня в дальний кабинет сквозь живой лабиринт снующих людей, письменных столов, запутанных проводов, забитых стеллажей, светящихся мониторов, скрипящих принтеров. Она открыла передо мной дверь, и, основываясь на предыдущих опытах, я предчувствовал, что вот сейчас окажусь в совершенно неожиданном месте, но этого не случилось. В кабинете был полумрак, пахло одеколоном и бумажной затхлостью, в углу журчал большой аквариум с живыми водорослями. Около него стоял мужчина и кормил переливчатых, полупрозрачных рыб.

- Мистер Биссел, сэр, это - мистер Эдельвайзер. Я привела его в соответствии с Вашим распоряжением.
- Да, спасибо, оставьте нас.

Мистер Биссел подошёл ко мне как только мисс о’Райли закрыла за собой дверь. Он оказался моим ровесником. Усталым, коротко-подстриженным, невысоким молодым человеком с напряженной осанкой. В скудном освещении кабинета силуэт основателя бюро приобретал скорее очертания интерьерного аксессуара, чем живого человека.

- Рад познакомиться, Рэй. Не потому, что так принято говорить. Мне рассказали, что в тебе есть Проекционная Метаморфоза. Это полезный навык. Вот почему я рад. Поэтому же ты, собственно, здесь. Кому нужны заурядные истории, не правда ли? Хочешь энергетик? Я редко принимаю гостей, так что больше предложить нечего.

Я согласился. Мистер Биссел сходил к маленькому урчащему холодильнику для напитков, стоящему у грузного стола, и вручил мне холодную влажную банку торжественно, точно наставник, награждающий кубком усердного ученика. Свою банку он открыл с аппетитным пшикнувшим щелчком и качнул ею в мою сторону, предлагая чокнуться. Я ответил на его жест и сделал глоток. Сочный, яркий - такой, каким бывает только первый глоток из жестяной банки.

- У тебя есть ко мне вопросы?
- К вам? Я думал, что вы будете задавать их.
- Нет, я собеседований не провожу. По большому счету, все, что мне нужно – это Проекционная Метаморфоза.
- Ладно, что ж… Кто такая - эта мисс о’Райли? - мне было все равно, кому задать вопрос, завладевший моим разумом.
- Мисс о’Райли? Мисс о’…Райли, да? Видимо, ты знаешь о ней больше, чем я.
- Та девушка, что привела меня.
- О, вот оно что. Так ты здесь из-за нее?
- Да, - ответил я настолько твердо, насколько мог.
- Хорошо, что ты честен. Это значит, что ты храбр.
Он вздохнул и пригласил меня сесть, потому что сам с трудом стоял на ногах.
- Женщины…

Мистер Биссел был безразличен к царице, за которую я ходил проливать кровь - пусть и чужую. Я до сих пор не понимаю, зауважал ли я его из-за такого отношения к мисс о’Райли, или возненавидел, потому что знал, что мне никогда не стать настолько же равнодушным.

- Женщины чувствуют внимание даже если делать все, чтобы этого внимания не сообщать, - сказал мистер Биссел, - и напротив: они чувствуют, что не интересны даже если всеми силами показывать обратное. А ещё они хотят внимания. Особенно от тех, кто его им не уделяет.

Основатель бюро монотонно говорил в темноту, в тишину, внутрь и вопреки. Его отстраненность вызывала во мне чувство робкой неспособности уловить нить диалога, но это неудобство рассеялось, как только мистер Биссел оперся локтями на темную столешницу и показал лицо пятну скрытой декоративной иллюминации. Он был глубоко обдолбан.

- Моему детству сопутствовал лунатизм, - сказал он, немного выждав, пока я привыкну к его бледному резкому анфасу. - Когда мне было шесть лет, я утопил нашу кошку в бассейне. Ее звали Снежинка. Я любил ее до невозможности, а потом вдруг взял и утопил. А? Родители сказали, что она утонула сама, но позже мой брат показал мне видео с камеры наблюдения. Я не мог понять, почему я так поступил. Я понимал, почему брат показал мне видео - все старшие дети ревнуют к младшим. А свой поступок я истолковать не сумел. Да что там, я даже вспомнить его не мог. И мне было вовсе не по душе то, сколько вреда я причинил без собственного ведома. Я подумал, что может случиться что и похуже. Меня возили к врачам, но без толку.

Он пожал плечами и ссутулился. Мистер Биссел совсем не походил на властного и решительного, внушающего раболепие основателя бюро «Антифиар», которого я ожидал увидеть. Он вообще не был похож на человека, который может основать что-то кроме фан-клуба непопулярной певицы.

- После случая со Снежинкой я начал записывать сны. Повзрослев, стал изучать литературу, собирать материал. Слушал чужие истории - иногда даже излишне навязчиво, - анализировал, учился контролировать сновидения. В общем, наращивал мясо на эту тему. А потом ударила эпидемия. На какой-то тусовке знакомый принёс экспериментальный препарат, который на незнающего человека влиял, как очень сильное успокоительное, а на знающего... а знающему он даровал…зрение? То есть, этот препарат создавался, как блокатор нервной возбудимости. Туда напихали ещё и мелатонина, каких-то аминокислот, в общем тот ещё коктейль. Роли он своей не выполнял. Но мой знакомый смешал содержимое капсулы с волшебным порошком и предложил эту смесь мне. Все великие открытия совершаются по случайности, не правда ли? Смесь оказалась активатором мозговой активности - той, что отвечает за связи энергий. Знаешь теорию о том, что человек использует мозг только на пять процентов? А о том, что некоторые вещества увеличивают это число? Так вот, эта смесь открывает возможность видеть невидимое. Взаимодействовать с ним и изменять его. Она помогает твоему серому веществу ощутить тебя частью всего огромного и взаимозависимого. Эффект бабочки? Хаотичная система, которая может претерпеть огромные изменения из-за незначительного воздействия... Пойдём-ка…

Мистер Биссел встал и направился к двери. Мы вышли в зал и переместились в его центр сквозь лабиринт снующих людей, письменных столов, змеящихся проводов, нагруженных стеллажей, светящихся мониторов, скрипящих принтеров. Никто не обратил внимания на появление основателя бюро, но продолжали делать то, зачем он собрал их в своем авангардном подземелье.

- Всё это - Цитадель Сна. Информация, которая записана на бумаге — это константы. На цифровых носителях хранятся переменные. Каждый стеллаж стоит на своём месте и содержит информацию, которая должна содержаться именно в нем. Поэтому некоторые из них полупустые, а некоторые просят гвоздя. Каждый из сотрудников выполняет строгий перечень обязанностей. Рядом с ними нету хранилища данных или операционных систем, которые их не касаются. Каждый компьютер обрабатывает ту информацию, которая должна быть именно на нем.

- Вы… контролируете это? - спросил я, пытаясь охватить одним взглядом весь массив деятельности, циркулирующий вокруг нас.
- Я переместил сюда все, что знал о снах. Если бы людей можно было заменить роботами, эта система могла бы стать автономной, могла бы обучаться и развиваться. Возможно, когда-нибудь так и будет. Но сейчас она действует — вот что самое важное. А это, - мистер Биссел указал на огромный экран с динамичной картой мира, - моё сердце. Любой сон, который ты видишь происходит не на просторах воображения. Он происходит здесь. Прямо на нашей планете Земля. Мхм-мда. Разница лишь в том, как при этом работает твой мозг - что он может видеть.

Преподнесения мистера Биссела звучали внутри моей черепной коробки, как колокольный звон под сводами колоколов. Его голос - чуть напряженный в концах предложений - брал начало в самом центре и распространялся по синапсам, словно по тысячам струн, касался отдаленных, забытых в аморфной тишине волнений, и возвращался с осознаниями. Основатель бюро погружал меня в транс наполнения, и я аккуратно, но жадно глотал его слова вместе с воздухом.

- Вы так спокойно об этом говорите…
- А ты? Волнуешься?
- Нет, но это ведь все равно как узнать, что Земля не плоская. Я хочу сказать, она не только круглая, но и…
- Когда происходит погружение, ты перестаёшь быть своим телом - так же, как и всё, что когда-либо тебя окружало, перестаёт быть материальным. Все становится энергией, обретшей знакомую форму. Точнее, все открывается таковым. Так же как Микеланджело мог превратить каменную глыбу в скульптуру Давида, человек может превратить энергию в форму. Стены галереи, в которой, например, происходил один из инструктажей, появились из-за того, что строители и архитекторы вкладывали в неё силы. Внимание. Знания. Сосредоточенность. С одной стороны, они ставили один камень на другой, а с другой - преобразовывали энергию. И вот ту - другую - сторону мы можем увидеть только во сне. Как бы во сне. Энергия — это такой же ресурс, как мрамор, глина и цемент. Их добывают и превращают в прекрасные здания. Или в ужасные. То же самое происходит и с энергией, только ее не нужно добывать. Ей нужно управлять. Вот этот экран, - мистер Биссел снова указал на цифровую динамичную карту, - это карта мира снов. Географическая, политическая и - эта. Мы сотрудничаем с институтом сейсмологии, чтобы получать данные о сейсмологическом фоне и кодировать частоты в слышимый белый шум. Тот самый, который звучит в твоих наушниках перед погружением. Так же туда примешиваются геомагнитные помехи, создаваемые планетой в разных местах. Ещё мы включаем в звукозаписи звуки естественных обитателей - то есть животных, насекомых, или звуки окружения в случае, если место обжито людьми. Аудиодорожки нужны для того, чтобы настраивать мозг на определённые характеристики энергии, находящейся в нужном месте. К этой карте привязаны все соответствующие данные. Ещё на ней видны очаги и эпицентры кошмаров, а также их точечное расположение. Эта карта - вся моя жизнь.
- Здесь все, что не уместилось внутри Вас.
- Скорее то, чему там больше не место, но не должно исчезнуть, - ответил он мимо меня. Мистер Биссел говорил не со мной, но с Проекционной Метаморфозой, словно она обладала собственным, отдельным от моего сознанием, и он норовил очаровать его, стремился убедить примкнуть к активам бюро «Антифиар».
- Если бы не было возможности содержать все это, я справился бы сам, один, в одной комнате, с одним компьютером. Может быть, когда-нибудь я так и сделаю. Прикрою эту лавочку к хренам и продолжу делать то, что должен - в затворничестве. А я должен помочь людям не сходить с ума от кошмаров. Сократить количество детских травм.
- Это - большая цель.
- Разве можно ставить перед собой маленькие цели? Ставить перед собой маленькие цели — значит не уважать себя. Что ж, теперь ты знаешь, что здесь происходит, и знаешь, какую цель мы преследуем. Проекционной Метаморфозой не обладаю даже я, хоть и посвятил снам больше двадцати лет своей жизни, поэтому рекомендую тебе поискать ей применение там, где она может пригодиться. Чуть больше, чем через полчаса начнётся операция «Браво». Заказчик, по чьей наводке мы будем работать - с тобой или без тебя, - боготворит свою мучимую кошмарами пигалицу. Тебе нужно только войти в лифт и нажать одну из кнопок – «вверх» или «вниз».

Мистер Биссел резко оборвал речь и ушел обратно в кабинет. На самом деле, несмотря на формулировку основателя бюро, выбора у меня не было. Безусловно, выбор существует, как явление, но никакой свободы действий он не предполагает. Сделанный выбор — это характеристика личности, а любая личность однобока. Доплыв до лифта сквозь вязкую растерянность, я нажал кнопку «вниз».