Глава 8

Я отправился в бюро, чтобы поговорить с мисс о’Райли и попросить у неё разглашения личности теоретика. Какова была вероятность согласия? По дороге я пытался отыскать весомые доводы, строил планы убеждения, но все это оказалось лишним. Случилось то, что некоторые считают совпадением, некоторые - знаком, некоторые - удачей, а иные - согласием высших сил с выбранной траекторией движения. Зал «R» оказался оживленнее, чем обычно. Я поинтересовался у одного из координаторов о причинах суетливой и, может быть даже, несколько взбудораженной многолюдности. Он ответил, что бюро готовит к погружению Группу Восстановления, в составе которой есть квалифицированный архитектор. Он должен был восстановить вестибюль отеля «Обливион Инн». Готовили уже вторую экспедицию с этой задачей. Первая экспедиция потерпела неудачу, потому что не была обеспечена защитными единицами и оказалась уничтожена. Их выбросили не в ту квартиру, откуда начинал наш операционный отряд, а сразу в отель - на основе данных, собранных моей напарницей. Группа Восстановления пошла по нашим следам, уверенная в том, что опасность ликвидирована, но самонадеянный довод оказался ошибочным. Отель «Обливион Инн» отметили на Динамичной Карте, как Эпицентр и снаряжали Защитный Отряд в качестве поддержки неподготовленного к обороне ремесленника. Идея восстановления повреждённых территорий принадлежала мистеру Бисселу. Координатор так и сказал мне: «Шеф считает это необходимостью во избежание нарушения естественного хода событий. Он уверен, что ликвидировать причину кошмара недостаточно. Нужно ещё и исправить последствия». Никто не знал что уничтожило первую Группу Восстановления.

Работа по отелю «Обливион Инн» не была прекращена, и штаб активно трудился над новым Эпицентром. Посреди моего разговора с координатором к нам подскочил жилистый, взбудораженный более остальных парнишка и поздоровался.

- Как дела, ребята? Вы тут чем заняты? Меня зовут Луи Бойл, я архивариус.

Я узнал его голос, и случилось это уже не в первый раз. Передо мной стоял, радостно нервничал и потел человек, скрывавшейся под маской Аль Пачино во время третьего инструктажа. Именно он рассказал мне о Проекционной Метаморфозе, и именно он был мне нужен. Я отозвал Луи в сторону, извинившись перед координатором.

- Это же ты - Аль Пачино? - спросил я сквозь зубы, словно опасаясь, что кто-то может расслышать разговор сквозь звенящий гам продуктивного стресса, заполняющего объём организационного уровня.
- Не то, чтобы собственной персоной, - задорно ответил он, - но приходилось. С инструктажа что ли?
- Разве оперативники могут видеться вне сна без масок?
- Во-первых, я больше не выхожу в Джуджион, так как из меня весьма хреновый оперативник, а во-вторых… Откуда ты знаешь, что ты ни разу не видел оперативников в лицо?
- Что это за Джуджион?
- Мистер Биссел так называет ту сторону. Ну, ты понял. А ты, значит, оперативник? Кем был?
- Я не могу сказать, ты же сам знаешь.
- Ладно, ладно, - прервал Луи, хохотнув, - мне похрену на самом деле. Как тебе это все, а? Красота!
- Как мне? Какая разница, как мне?
- Ой, позвольте, сэр! - нагнав иронический викторианский тон в голос, возмутился Луи, - что это? Исключаете эмоциональную составляющую?
- Вроде того…
- А вы, господин, не фарисей ли часом?
- Луи, пожалуйста, не путай меня, я пришел за помощью.
- Неужто? Ты не один такой. Она нужна им всем! - он расправил руки и указал на кипящий работой зал Цитадели Сна.

Я рассказал Луи о Ронде, утаив ее имя, как и обещал. О том, что она видит и как может внушать видения. Пока он слушал, его лицо обрело выражение сострадающей и абсолютно преданной сосредоточенности, глаза напряжённо отражали поиск корреляций между его знаниями и моим повествованием. Он дёргано кивал, хмурил брови, облизывал губы и хмыкал. Вокруг стоял шум и галдёж, поэтому Бойлу было сложно сосредоточиться, но время от времени он нащупывал вспыхивающие связи, и то поднимал указательный палец вверх, то ударял кулаком в ладонь, то приговаривал «да, ага, да».

- Что думаешь? - спросил я, когда закончил рассказ о Ронде.
- Есть кое-какие соображения… Друг, мне бы поговорить с ней.
- Так не получится, Луи.
- Ух ты, а что такое?
- Она с трудом идет на контакт с незнакомыми людьми, а в особенности - такими… экспрессивными, как ты.
- Какая цаца!
- Она - не цаца. Она напугана и не знает, что с ней происходит.

Я поймал себя на мысли, что защищаю Ронду в глазах совершенно чужого ей человека, с которым, она, скорее всего, никогда и не встретится. Так же, как защищал данные о бюро перед ней.

Луи немного подумал и сказал: «Тогда давай так: я составлю список вопросов, пускай она напишет на них ответы». Он взял свежий белоснежный листок из ящика стоящего поблизости рабочего стола, и написал на нем несколько пунктов. Попросил держать наш разговор в секрете и обратил мое внимание на то, что чем более развёрнутые ответы респондент даст на его вопросы, тем более точные объяснения мы получим. Этими словами он и выражался - «респондент» и «мы», - будто в его голове Ронда, Луи и я уже образовали исследовательскую группу и работали над новой тайной Джуджиона. «Вся эта система работает по-другому, старик, - сказал Луи, - она не подчиняется привычным нам порядкам. Точнее, подчиняется, но под несколько другим углом. Нужно быть очень внимательным, если хочешь понимать ее. Нужно быть очень внимательным и очень осторожным». Луи пожал мне руку и ускакал.

Я направился к кабинету мисс о’Райли. Она принимала посетителя, поэтому мне пришлось ждать. Посетителем оказался координатор регионального филиала бюро «Антифиар». Мистер Биссел расширял географические границы деятельности, ему нужны были новые люди, глаза и руки. Элис вышла из кабинета, провожая гостя, и представила нас друг другу. Затем позвала меня войти. Она рассказала мне о планах открытия филиала и предложила наблюдать этот процесс в другом городе. Но я не хотел ехать в другой город и свидетельствовать работу клерков. Я хотел идти в бой.

- Вам придётся объяснить отказ мистеру Бисселу, - сказала Элис.
- В любой момент.
- Что ж... Вы зачем-то хотели меня видеть?

Когда она задала этот вопрос, я вспомнил, что шёл к ней, чтобы попросить рассекретить личность Аль Пачино, но причина стала неактуальной.

- Просто пришел повидаться.
- Если у вас нет темы для разговора, касающегося деятельности бюро, Рэй, а так же вопросов или предложений, прошу вас не отнимать мое время.

Мисс о’Райли не нравилась моя панибратская расхлябанность, и она старалась защищаться. Но это имело бы значение только в том случае, если бы она не опускала щиты раньше; если бы я не видел ее смущенного румянца и влажного лба. Элис пыталась отбить позиции, ей было трудно признавать проявление слабости, которое она позволила себе ранее, и теперь я решал, что делать с ней дальше. Как относиться. Добивать или отступить. И я решил добивать.

- Что ж, мисс о’Райли. Будем говорить о работе. Мне нужно знать, что стало с тем человеком, который был с нами на первой операции в маске Черчилля. Будет ли он принимать участие в дальнейших операциях? Получил ли он наказание за непрофессиональное поведение? Мне нужно знать это для того, чтобы быть готовым к экстренным ситуациям и понимать, что меня ждет в случае, если я решу посвещать бюро больше времени. Так же меня интересует, что случилось с моими соратниками на операции «Браво». Как противостоять подобным явлениям? Как защищаться? И последнее: статуя, которую я обнаружил в пещере образовалась там не случайно. Могла ли она быть источником энергии, уничтожившим оперативную группу?

- Оперативник, скрывавшийся под маской Черчилля, исключён из запаса тактических групп, - сухо ответила Элис, - явление, уничтожившее оперативную группу, не опознано, но бюро активно работает над этим вопросом. Что касается статуи: оставьте её, мистер Эдельвайзер. Я прошу вас. На карту было поставлено слишком многое, и мне пришлось поступиться личной границей.

Элис просила искренне, но неприязненно - так, как девушка просит назойливого и скучного пройдоху перестать ей звонить. Она знала, что допустила ошибку, предоставив свою квартиру в качестве отправной точки, и не хотела расплачиваться за это. Я согласился больше не поднимать тем, связанных со статуей, в обмен на услугу: внести меня в список участников защитного отряда, отправляющегося в «Обливион Инн» вместе с Группой Восстановления. Мы ударили по рукам. Ранее Элис предлагала мне игру, потому что была уверена в победе - в том, что она превратит меня в очередного раба ее строгой изящной харизмы. Но она не предусмотрела, что в мою руку попадёт столь мощный козырь. Проиграв, Элис потухла: ей стало грустно и гадко от своего проигрыша. В основном из-за того, что она сама дала мне в руки козырь, который в итоге и снял ее защиту. Мисс о’Райли хотела побыстрее избавиться от моей компании, а выдвинутое мной условие было приемлемой платой за исполнение ее хотения. Я вышел из кабинета с горьким вкусом победы на языке. Я добил лежачего, поэтому решил, что бессмысленную жестокость необходимо искупить. За этим я и попросил внести меня в состав защитного отряда.

Я вышел в Джуджион последним. В отеле уже шла работа - Группа Восстановления трудилась в полную силу, воссоздавая цельнодревесные настенные панели, мраморное покрытие пола, стекла в окнах, массивные золотистые шторы. Вестибюль обретал благородный вид, точно его рисовал дотошный вдохновлённый художник. Защитный отряд патрулировал периметр.

Я вышел наружу и отправился вверх по улице - к дому, где находилась квартира Элис. Сыпал и кружил плотный пушистый снег, казавшийся разноцветным из-за уличной иллюминации. По дорогам тянулись вечные пробки. По площади с памятником разгуливали белобородые Санта-Клаусы и румяные Снегурочки.

Я вошёл в дом Элис через главный подъезд, не думая скрываться от чего-либо. Напротив, я хотел спровоцировать то необъясненное нечто, которое уничтожило практически всю оперативную группу. Я внимал и прислушивался, пока поднимался по лестнице, искал следы присутствия незнакомой силы, но улавливал только радостные и смешливые выкрики из-за дверей жилых квартир. Джуджион готовился к зимним праздникам так же, как и реальный мир - вопреки всему.

Квартира Элис осталась незаперта. Внутри было все так же пыльно и прохладно. Сквозняк мешал открывать дверь. Я вошёл туда, как ожидаемый гость, но ждала меня не мисс о’Райли, а Ронда. Она сидела в кресле напротив включённого искусственного камина. Увидев меня, она встрепенулась и встала. Она была легка и красива, как воспоминание о прекрасной незнакомке, но не узнавала меня, потому что я был в маске.

- Ронда?
- Рэй Чарльз?

Случилось то, что некоторые считают совпадением, некоторые - знаком, некоторые - удачей. Такого стечения обстоятельств нельзя было ожидать хотя бы потому, что о них невозможно было подумать. Перед выходом в отель «Обливион Инн» я посетил хранилище масок и выбрал маску Рэя Чарльза, потому что совсем недавно мы с Рондой говорили о нем.

- Здравствуйте. Вы правда - Рэй Чарльз?

Я снял маску.

- Ты... подожди... - она хихикнула, а потом спохватилась, - мы же только недавно говорили по телефону и… это же сон?
- Да. Это сон, Ронда. Как ты здесь оказалась?
- Я видела это место в твоих мыслях, оно было очень навязчивым. Как и ты сам. Потому же я пришла в «Красный слон», и вот теперь - сюда. Но «Красный слон» мне не снился? Нет?
- Нет, Ронда, в «Красном слоне» мы виделись наяву.
- А это снится?
- Снится.
- А ты?
- Что - я?
- Ты тоже снишься?
- Наверное, можно и так сказать. Так же, как и ты мне.

Ронда путалась и терялась в соображениях, заблудившись между сном и реальностью. Ее трудно было удержать в диалоге, поэтому я чуть было не взял ее за плечи, но вспомнил, что прикасаться к гражданским запрещено. Была ли она «гражданской» в исходном понимании этого слова? Ронда быстро моргала и глубоко дышала. Это было естественной реакцией на напряжение и растерянность. Она делала то, что запрещали делать оперативникам. Внезапно она застыла и начала рассеиваться. И теперь, когда ее разум вернулся в материальность, я остался один - ждать последствий.

Но ничего не происходило. Я не знаю, сколько прошло времени до того момента, когда я решился сделать шаг. Местная фауна никак не отреагировала на глубокое дыхание и моргание Ронды. Не появилось никакого таинственного нечта, уничтожившего оперативную группу, хотя именно на встречу с ним я и рассчитывал.

Я пошёл в ванную и пробрался в расселину. Статуя Элис стояла на своём месте, но в изменившейся позе: она больше не закрывалась от света, а стремилась к нему, не прикрывая наготы. Я оглядел пещеру, вслушиваясь в капли, падающие с высоты и мерцающие на холодных лезвиях света, и стал представлять цветы. Хризантемы, пионы, розы, лотосы - как они прорастают и набираются сил, как расцветают и становятся благоухающими вестниками жизни. Цветы стали появляться вокруг - на ребристом полу, на стенах, рассыпались по нише, в которой стояла статуя. Я думал, что если статуя и впрямь является отражением глубоких подсознательных состояний Элис, то такое окружение, как бессчётное количество прекрасных цветов, подарит этим состояниям живоносный и успокаивающий эффект. Так я хотел искупить свою жестокость. Ведь женщины любят цветы.

Вернувшись из Джуджиона, я не смог открыть дверь и выйти из кабины. Она была заперта, потому что другие оперативники покидали уровень «D». Я пытался звонить Ронде, но она не отвечала. Выйдя в коридор через несколько минут после возвращения, я поспешил к лифту и не обратил внимания на идеологические высказывания мистера Биссела, доносившиеся из потолочных динамиков. Распределитель забрал у меня плеер и стереограмму. Он осведомился, успешно ли прошла вторая экспедиция Группы Восстановления, но у меня не было достоверного ответа, поэтому пришлось выдумывать не ходу - чтобы бюро не заподозрило меня в использовании казенных ресурсов для собственных целей. Я торопился и не обращал внимания на погоду, на марку машины такси, на национальность водителя. Я не помню, сколько стоила поездка до дома Ронды.

Ее не было дома, и она не брала трубку. Я сел на пол, облокотившись на дверь ее квартиры и стал ждать, думая о том, каково было бы жить, не зная, что творится в Джуджионе. Приходить к Ронде - не одолеваемой сомнениями и видениями - и принимать ужин не в качестве взятки, а в качестве совместного удовольствия. И чем больше я думал об этом, тем увереннее становился в том, что жизнь была бы пуста. Спокойна и размеренна, но обыденна. Уютна и комфортна, но безэмоциональна. Человек нуждается в огне - непредсказуемом и творящем чудеса на открытом ветру. Чтобы греться им, чтобы желать им овладеть, чтобы учиться обращать его во благо. Прометей знал это.

Ронда пришла часа через полтора. Увидев меня, она замерла.

- Рэй... Привет, Рэй. Зачем ты пришел?
- Потому что в нашей последней встрече осталось много недосказанного. И ещё я принёс список вопросов от человека, который может помочь разобраться с твоими способностями. Помнишь, я говорил о нем?
- Я не помню никакой недосказанности.

Она не предлагала мне войти. К ее растерянности и нервозности примешалось новое чувство. Страх. Ронда не понимала, что ее сон был реальностью.

- Я говорю о встрече во сне. Я был в маске Рэя Чарльза.
- Тебе тоже снился этот сон?

Мы стояли в бледном подъезде, посреди совершенно непонимаемого мира, в нескольких метрах друг от друга и с трудом слышали, что говорит другой. Мы говорили тихо, потому что наш разговор не должен был быть слышен никому, кроме нас - ни соседям, ни госслужбам, ни кто его знает, кому ещё. Это был разговор двух судеб.

- Рэй, я жалею о том, что попросила тебя о помощи. Я думаю, что, ну… Из этого не выйдет ничего хорошего. Я боюсь.
- Почему? Что тебя пугает? Я никому не говорил твоего имени. Тот, кто написал эти вопросы - скорее всего, он подумал, что проблемы у меня самого. С такими деликатными задачами не приходят напрямую. Обычно спрашивают «для друга».
- Почему я тебя там видела, в той квартире?
- Может быть, мы зайдем, и спокойно обговорим все это? Все, что захочешь. Все, что тебя беспокоит. Я же обещал помочь.
- Нет, мы не зайдем, Рэй. Мы уже и так зашли слишком далеко. Скажи, что ты делал в той квартире?
- Это долгая история. Ты же видишь мои мысли.
- Оооох, я… не понимаю... Рэй, ты... У тебя дебильное имя! Ты можешь приходить в чужие сны? Я - читаю мысли, ты проникаешь в сны… Что за кошмар происходит?
- Тише, Ронда, это не чужие сны.
- Это был мой сон! То есть… Это же - вот это - не сон?
- Нет, не сон. Тише, Ронда, хотя бы чуть-чуть.
- Я думала, что, наконец, смогла уснуть… а там ты! Почему? Что ты там делал? И здесь - тоже. Куда я не сунусь - везде ты! Что тебе надо?
- Ты же сама попросила меня о помощи. И теперь спрашиваешь, что нужно мне.
Она ничего не знала. Совсем ничего не знала о Джуджионе, и это затрудняло диалог. Я мог рассказать ей все, но это заняло бы время, а она не готова была меня слушать. Все, чего она хотела - это избавиться от страха, который примешался к ее нервозности и рассеянности.
- Я исправлял ошибку, Ронда.
- Какую ошибку? В моем сне! Перестань!.. У меня и так, по всей видимости, крыша набекрень. Я же уснула! Я думала, что все, бессонницы больше не будет - после того, как я сумела сделать обмен двусторонним. Ты же гулял по моей улице!
- Пожалуйста, не кричи, Ронда. Я говорю правду. Я оскорбил человека, и это не давало мне покоя.
- Кого? Какого человека? В моем сне? Меня?
- Нет, не тебя. Я надеюсь, что не оскорблял тебя. Я говорю о той девушке, которую ты видела в «Красном слоне». Я оскорбил ее.
- Хватит! Перестань! Ты хочешь, чтобы я совсем поехала? Не приплетай сюда никого! Мне снилось, как ты убиваешь там! - Вскрикнула она.

Она хотела сказать об этом с самого начала. Именно это и было причиной ее страха, а все остальные вопросы Ронда задавала только затем, чтобы дать себе время набраться смелости и распалиться. Я подумал о фарфоровой кукле.

- Ты была и в лесу? Но мы же увиделись после…
- В лесу? В каком, к хренам, лесу? Нет! Там, в квартире, там были какие-то, что ли, солдаты и ты… И…
- Какие солдаты, Ронда?
- Я не знаю, какие солдаты! Откуда мне знать, какие солдаты! Ты мне скажи! Рэй, хрен бы драл твоё имя!
- Ронда, говори тише!
- А что? А что? Что если нет? Все узнают о том, что ты проникаешь в мои сны и убиваешь там людей? Пошёл прочь!